Мне 21. В больничном длинном белоснежном коридоре сижу в очереди к ЛОРу, глазею по сторонам. В руках кручу талончик на приём к врачу, в душе клокочет лёгкое волнение и любопытство.
Пациенты провожают взглядами докторов, которые изредка варьируют в белых накрахмаленных халатах и в одинаковых поскрипывающих тапочках, мимо скучающей очереди.
В тупике этого стерильного, наполненного тягостным ожиданием коридора, возле приоткрытого окошка на сквозняке, кокетливо пританцовывает сочная пальма. Двери во врачебные кабинеты одинаково строгие, их можно отличить только по золотистым табличкам, на которых сдержанно поблёскивают надписи — «Хирург», «Гастроэнтеролог», «Окулист», «Невролог» …
Пациенты по-разному входят в кабинеты и выходят из них. Суровый, тучный мужчина с загипсованной ногой, с неожиданно вкрадчивой улыбкой и сдержанным «здрасьте», шумно впрыгивает на костылях. Пожилая дама протискивается в кабинет практически спиной, в согнутой позе тревожно шепча соседке по очереди «секретную» информацию о любимых болячках. Будущая мама выплывает с улыбкой, спокойно поглаживая аккуратный животик. Кто-то нескрываемо взволнован, кто-то выглядит весьма удовлетворённым, а кому-то, видимо – никак. Понятно, привычно, по-больничному.
Располагался там ещё один кабинет, вокруг которого обстановка царила иная… Стулья возле него чинно пустовали. Редкие посетители возникали из ниоткуда и мгновенно растворялись за дверями. Входили и выходили они одинаково. Проскальзывали в кабинет с оглядкой, закрывая за собой дверь, а выходили суетливой походкой, с опущенным в пол взглядом. В своих фантазиях я могла окутать это место ореолом таинственности, если бы не поблёскивающая на табличке надпись «Венеролог».
Между наблюдателями «больничной аллеи просмотра» эти люди продвигались с ощутимым напряжением, стараясь торопливо удалиться. Я не могла тогда знать, обращают ли на них внимание мои соседи по коридору, а я замечала, что пациенты венеролога сильно отличались своим поведением от пациентов окулиста или хирурга. Они выглядели смущёнными, зажатыми, а в их движениях и мимике прослеживалось искреннее желание быть незамеченными. Мне казалось, что присутствие свидетелей здесь и сейчас, им точно было небезразлично.
Моё дыхание становилось тихим от ощущения неловкости и сильного сопереживания к этим людям. Я представляла себя на их месте и томилась желанием о том, чтоб дверь с табличкой «Венеролог» стала менее заметной. Ну я не знаю… пусть бы он располагался за углом, за поворотом, на другом этаже… А в идеале — пусть на дверях был бы только номерок, без этой предательской таблички на всеобщее обозрение!
И тогда пациенты с особо деликатными проблемами, имели бы право на конфиденциальность. По-детски нетерпеливо, мне хотелось всякими чудесными способами дать львиную порцию безопасности этим людям, защитить, спрятать ото всех.
Сегодня мне 41. Я иду по светлому коридору солидного офисного здания, в котором находится мой кабинет психолога. Двери соседей пестрят разнообразием табличек – «Фотостудия», «Бюро иностранных переводов», «Турфирма», «Инженерные коммуникации»… А вот и моя дверь — пустая, без таблички, только с маленьким номером.
Я – психолог без таблички. Без таблички, но со спокойной душой. Такой выбор я сделала когда-то. И решение это родилось не в одночасье.
Много лет назад, когда я только начинала практику психолога-консультанта, то жаждала, чтобы весь мир был оповещён о моём профессиональном рождении! Хотелось, чтоб с улицы было видно, какой серьезный психолог здесь поселился. Да что там! Хотелось маячить под развевающимся знаменем в сопровождении звуков фанфар!
И таки да – она была! Весьма амбициозная, ярко-вишнёвая табличка, кричащая о том, что я психолог, фамилия-имя-отчество, номер телефона. Ещё одна, сестра-близнец, заманивала с улицы у входа в офисное здание.
Очень круто. Вот только для кого? Клиенты нашли меня точно не по табличке.
С той самой секунды, когда я встречаю клиента возле кабинета или на пороге, начинается моя работа. Как специалисту, мне важны абсолютно все проявления человека, пришедшего за помощью. Кроме того, что я слушаю, ещё — вглядываюсь.
Складочки вокруг губ и направление взгляда, движения рук и покатость плеч, твёрдость и скорость шага, реакция на окружающую обстановку – всё это сигнализирует мне о том, как двигаться дальше в контакте с клиентом и какие способы психологической помощи применять. После проведённой консультации или психотерапевтической сессии, после сказанных в заключение слов, я так же внимательно провожаю клиента. И только после этого встреча завершается для меня.
Я быстро стала замечать, что некоторые посетители входят в кабинет и выходят из него с оглядкой… Им явно не хочется быть случайно подловленными кем-то из знакомых под дверью с табличкой «Психолог» в залитом светом коридоре. Суетливость в движениях, втянутая в плечи голова, опущенные глаза, ускоренный шаг. «А вдруг знакомые знакомых… а вдруг… а вдруг…» Я уже наблюдала подобное когда-то, в той самой больнице. Я даже чувствовала себя немножко виноватой за неудобство, которое приходилось испытывать клиенту из-за моей распрекрасной таблички.
Иногда я получала подтверждение своим догадкам и наблюдениям в признаниях клиентов. Далеко не все хотят, чтоб кто-то из знакомых знал об их визитах к психологу, некоторые скрывают это даже от близких людей.
Объяснение? А нужно ли оно? Я могла бы, конечно, в этом месте пуститься в нудные рассуждения об отношении к психологической помощи в реалиях нашей ментальности… Но не хочу. Не буду.
Люди имеют право на тайну, на кусочек интимного пространства. Вот и всё. Точка. И правда, так не хочется иногда что-то кому-то объяснять, особенно когда преобладает болезненный опыт непонимания… Это выбор клиента и зона его комфорта, на которую я не посмею посягать без специального приглашения. Я уважаю и принимаю такой выбор.
К психологу клиенты приходят с открытой душевной раной, с воспалёнными проблемами и переживаниями. То пространство, которое я создаю для клиента, в первую очередь, предполагает безопасность.
Конфиденциальность – я всегда гарантирую на первой встрече после слов: «Меня зовут Алина Адлер, я психолог-консультант, психотерапевт». В какой-то момент стремление к созданию безопасного пространства для клиента рядом со мной, стало значительно перевешивать потребность в кричащей табличке на двери кабинета. Для меня это явилось весомым поводом задуматься о расстановке приоритетов.
Нет больше таблички, давно нет. Распрощалась я с ней без сожаления. Вместе с ней я распрощалась с ненужными своими тревожными домыслами, виноватостью, с неловкими моментами. Никто больше не оглядывается, переступая порог моего кабинета. И я выдыхаю, когда думаю об этом. Мне так проще, мне так легче.
Ещё больше защиты, ещё больше аккуратного обращения с человеческой тайной и болью – это в моих силах давать клиентам. Это навык, в совершенствовании которого я не собираюсь останавливаться.
А что бы вам хотелось знать наверняка о человеке, которому вы доверяете тайну? Поделитесь в комментариях.
Алина Адлер /психолог-консультант/
